black__tiger - Зеркало иллюзий

— А людей у меня нет, – отрезал Крауч. – Во всяком случае – на такое дело. Мы недостаточно платим им для этого. И у них нет соответствующей квалификации. А вот у вас, кажется, есть. Мистер Снейп – я не ошибаюсь? Вы ведь уверяли, что он шпионил для нас? Тогда он – как раз тот, кто вам нужен.

Дамблдор поднялся.

— И бдительность, Альбус, помните: бдительность!

За своим протеже, прежде всего.

— Постоянная бдительность, – усмехнулся директор в ответ, гадая, кто от кого подхватил раздражающую присказку: Хмури от Крауча или наоборот?

— Надеюсь, вы в состоянии обеспечить надлежащий уровень защиты… вашего проэкта.

Умеют же некоторые… интонированием… произношением… одной гласной выразить отношение к гриффиндорским авантюрам!

— Само собой, Барти, – с готовностью согласился Дамблдор. Крауч поморщился, на одно неприятное мгновение вновь ощутив себя студентом. – Мой человек умеет защищать свой разум. А я – своих людей.

Крауч кивнул, давая понять, что разговор закончен.

А скептическое выражение лица у него, должно быть, от рождения.

Сириус Блэк плачет.

Северусу Снейпу нужно время, чтобы привыкнуть к этому. Осознать это. И понять, что он вовсе не чувствует себя отомщенным. Вообще никак себя не чувствует. Сейчас он чувствует только Азкабан.

Темнота – дверь прихлопнула узкую полоску тусклого света из коридора.

Тяжесть камня – когда подплывали к острову, Снейп пытался считать этажи – сбился: сумерки сгущались над Азкабаном со стремительностью вердиктов, выносимых Визенгамотом.

Каменная громада давит даже на привычного к подземельям слизеринца – каково же тут гриффиндорцу?

И холод камня! Как же холодно…

Блэк, сволочь!

Снейп вспоминает: Альбус предупреждал его, что у камеры Блэка постоянно дежурят дементоры… Мерлин, вот же скотина – ухитряется отравить человеку жизнь даже там, где от него ничего не зависит!

Темнота и холод, и в них – живое теплое человеческое дыхание. Дыхание второго. Неважно кого – просто живого человека рядом. А у Блэка никого не было. Снейп не может – не хочет представить себе, каково тут одному.

Может, Блэк плачет затем, чтобы только слышать себя?

Снейп не видит его слез – он слышит звуки, их сопровождающие. Редкие всхлипы – Блэк постарался справиться с собой, когда понял, что у него появился сосед. Вот только никто не представил ему этого соседа.

Ничего, скоро до Блэка дойдет.

И тогда…

Спустя вечность Блэк зло спросил:

— Что, других камер не нашлось?

— Считай, что меня к тебе… по знакомству.

Ляпнул – и прикусил язык. Это было рискованно и глупо – совсем по–гриффиндорски!

Блэк, зараза!

— Снейп?!

Короткий рык сотряс тишину и темноту, и азкабанский донжон обрушился внутрь себя, и заключенного Северуса Снейпа погребло под обломками. Только теплыми.

Вся жизнь, говорите? Фигня! Господин директор за нее – директор с его “ответственным заданием”!

— Северус.

Палочка дрогнула, пробирка разбилась о край раковины.

— Репаро! Прости, Северус, я тебя напугал? Я подумал, что лучше спуститься к тебе, чем…

— Что вам нужно?

— Чем вызывать тебя наверх. Не следует привлекать к тебе внимание лишний раз.

— Вы сказали – через десять лет. У меня есть еще десять лет. Что‑то пошло не так?

Самое верное предположение. С ним всегда что‑то не так. С ним все не так! Только масштабы разнятся.

— Крауч? Визенгамот? Визенгамот – это вы! Вы… передумали?

— Все так, Северус. Вот, возьми. – Но пробирка плывет не в руки, а в держатель. Потому что руки у “Северуса” трясутся. Пробирка целехонькая, а Северус все не может собраться. Директор никогда не встречается с ним без серьезного повода: должно быть, ему противно его видеть, он же тогда ясно сказал.

— Что вы хотите?

— Северус, ты должен вернуться в Азкабан.

Слава Мерлину, что хоть на этот раз в руках ничего не было.

— А–а–а…

— Я слушаю, Северус.

— А–альбус… Вы… Я… Зачем?!

Снейп силился отпихнуть от себя навалившееся чудовище, пальцы погрузились в шерсть, глаза горели неземным светлым огнем, с обнаженных клыков капнула слюна…

Блэк – оборотень?!

Может, Люпин все‑таки укусил его? Может быть, в этом все дело – и никаких мотивов? Если все так просто – то он уже завтра будет на свободе! Если переживет сегодня.

“Загрызет! – с ужасом понял Снейп. – Порвет за своего Поттера!”

— Ты же сам! – прохрипел он, пытаясь заслониться от клыков хотя бы локтем. – Ты сам их…

“Господи! – кричало внутри него не забытое магловское прошлое. – Господи!! Мама!!!”

Не порвал. Отвалился. Снейп поднялся – с трудом, по стеночке, будто угодил под заклятье ватных ног, привалился спиной к двери и заколотил в нее руками и ногами – дверь отозвалась гулким торжествующим эхом.

— На помощь!

— Снейп… ты, правда, думаешь, что на твои вопли кто‑нибудь придет? Щас, разбежались!

— Кто‑нибудь!!

— Ты что – дементору хочешь нажаловаться?

— Помогите!!!

— Мразь! Волдемортов прихвостень!

— А ты кто?! Предатель!

Молчит. Надо же – молчит…

Снейп снова забарабанил в дверь.

— Стучи, стучи. Думаешь, я не стучал?

Руки опустились сами. Тяжело бухалось в ребра сердце.

Блэк, тварь…

Снейп может сдерживать ненависть к предателю и убийце, но только пока молчит. Заговорит – выдаст голос.

Снейп твердит про себя, что не должен ненавидеть Блэка. Не должен – потому что у него легенда, а, по легенде, Блэк – свой, а своих не ненавидят! Даже если они – крысы, предатели! Это в него вдолбили. Не должен, если не хочет провалить порученное дело. Не должен… А, собственно, почему? Школьное прошлое никуда не делось, и хорошая память – тоже, и дементоры еще постараются вытянуть из самых ее глубин все мерзкое и отвратительное, что случалось с ним за эти годы.

И Лили!

Снейп, сосредоточившийся на том, чтобы обуздать собственные чувства, был сбит с ног и с толку не только взявшимся неизвестно откуда мохнатым монстром, но и взрывом встречной чистой необузданной ненависти.

Почему?

Если Блэк на одной с ним стороне – почему не знает о нем?

Если знает – что тогда за церемонии между своими?

Тоже, Фенрир нашелся!

Что это вообще было?!

— Что это было, Блэк? – Злость и недоумение, сейчас это уместно.

— Что было, больше не будет.

Дрянь. Еще огрызается!

— Блэк… – Тварь, конечно, не признается, но попытка – не пытка. И он все равно не мог держать это в себе. – Блэк, ты – оборотень?

— Нет!

Блэк пожалел о сказанном. Сразу же. Он ничего не добавил к этому “нет” – но смотрел в упор, блестя в темноте ненормальными светлыми глазами, и Снейп читал острое сожаление и досаду в его глазах, точно в “Высших зельях”. Он не так давно начал осваивать легилименцию, но гриффиндорский идиот и не думал закрываться.